Ударение

Ударение в русском языке не имеет чётких правил. В орфографии оно отмечается для различения одинаково пишущихся слов или в текстах для начального чтения. Также используется для различения относительного местоимения что́ (what) и союза что (that), например:

Рассказать, что отовсюду

На меня весельем веет,

Что не знаю сам, что́ буду

Петь, - но только песня зреет:

(А. А. Фет)^[1]

Может использоваться и в других аналогичных случаях: "Но ка́к он это делал!" (Е. Крашенникова. Искусство общения 182).

Вопреки распространённому мнению, официальное ударение меняется. Некоторые колебания ударений от словаря к словарю найдены и собраны тут: [1]. Эти случаи приходится именно искать, т. к. авторы словарей не указывают, где они меняют ударения и почему.

За образец официального ударения можно взять словарь Бархударова-Ожегова-Шапиро (БОШ) как имеющий самый большой тираж (32 издания, начиная с 1956 года, тираж 6-го издания 300000 экз.). Важно, что в заметке Ожегова в журнале "Вопросы языкознания" 1'1953 (с. 153) автор сетует на отсутствие теории русского ударения на тот момент. Метод выбора ударений при составлении как этого словаря, так и других, остаётся неизвестным.

Кардинальный принцип

Итак, мы наблюдаем два типа морфем (корней, суффиксов, окончаний) - доминантные и рецессивные. Реконструируемая балтийская и славянская акцентуация (так уж и быть, не буду писать "балто-славянская") в точности соотвествуют следующим правилам:

Ударение падает на первую доминантную морфему
- +' + - + - -
Если таковой нет, оно падает на первую рецессивную морфему:
-' - -

Например, корень "голова" и в славянских, и в балтийских был рецессивный, а "блоха" - доминантный. Окончание винительного падежа ед. числа склонений на *-o и *-a было рецессивным, а именительного падежа ед. числа - доминантным. По понятным причинам это дало баритонированную и подвижную парадигмы. Дальнейшие изменения деформировали эту систему, но ее реликты вполне заметны в литовском и русском.

В праславянском баритонированная парадигма была расщеплена на две в зависимости от интонации гласного корня: в русском языке а. п. a с ударением на корне (ворона, рыба) - в словах в первичным "старым" акутом и а. п. b с ударением на окончании (блоха, жена) - в словах, в которых в праславянском был циркумфлекс или краткостное ударение на основе, оба типа восходят к единой парадигме с неподвижным ударением на основе (закон Иллич-Свитыча - Дыбо́). В подвижных парадигмах слоговая интонация была нейтрализована ("старый" акут > циркумфлекс). [2]

Отсюда легко выводится принцип славянских языков и литовского: ударение всегда неподвижного типа, если не падает на начальный или конечный слог (Мейе 147/).

Закон Иллич-Свитыча - Дыбо формулируется так: "в праславянской акцентной системе произошло расщепление неподвижного акцентного типа в результате сдвига ударения вправо у основ с краткостным или циркумфлектированным первоначально ударным слогом" [3]. Но ударение с выпавшего конечного редуцированного (как и со всех выпавших редуцированных) смещалось назад. Это и дало акцентную парадигму "b" (ударение за корнем).

Источники славянского акута/циркумфлекса:

восходящее ударение (акут) - от балтийского акута ("акут приобретали слоговые отрезки (монофтонги, дифтонги и дифтонгические сочетания), восходившие к долгим гласным, долгим слоговым сонантам и к двусложным сочетаниям с "šva primum indogermanicum" (ə) во втором слоге; циркумфлекс же имели дифтонги и дифтонгические сочетания, восходившие к краткостным дифтонгам (соответственно, дифтонгическим сочетаниям) и кратким индоевропейским слоговым сонантам." - Дыбо 1981 40).
новоакут как оттяжка акута назад с редуцированного (или долготного в диалектах с оттяжками по законам Крижанича или Хирта) гласного - Дыбо 1981 45.

Дыбо восстанавливает следующую систему акцентологии в словообразованиях ("a"=накоренное ударение, "b"=за корнем, "c"=подвижное), см. общую таблицу суффиксов (Дыбо 1981 190):

прилагательные -ьск,-ьн,-ов,-ян,-ав имеют два типа: -,а,о,ый,ая,ое < а.п. a/b; -,А,о,Ой,Ая,Ой < а.п. c (Дыбо 1981 69, 94, 126, 140), но не -ък (95)
сущ. -ина a<a/b, c<c (146), сущ. с акутовым -ина на корне<a, на суффиксе<b/c (173), прил. -ин сложно (179)
-ьць на корне<a, на суффиксе<b/c, но исконно на корне<a/b, на суффиксе<c (146-147)
-ьца,-ьце/ько,-ота a<a/b, b<c (148,151,172)
-ьjе сложно, без нового циркумфлекса a<a/b, b<c (154-155)
-арь сложно (176-177)

Уменьшительные на -ка имеют ударение на корневой слог (Мейе 150/).

/в именах на -а/ БОльшая часть многосложных слов имеет постоянное ударение. Двусложные слова вообще несут ударение на первом слоге, если он содержит долгую гласную с интонацией акута, например, русск. ли'па, серб ли``па, ср. лит. li'epa; русск. ба'ба, серб. ба``ба, ср. лит. bo'ba; русск. соро'ка, сербохорв. свра``ка (диал. sra``ka), ср. лит. s<a'rka. Если первый слог содержит гласную краткую или долгую с интонацией циркумфлекса, то ударение часто подвижно, и тогда здесь наблюдается два типа изменения: ударение, в принципе падающее на а основы, переходит на первый слог в одном из типов в винительном падеже единственного числа, в другом - только в именительно-винительном падеже множественного числа. (Мейе 327/)

Ударение в N pl стремится быть противоположным ударению в G sg, чтобы эти формы не совпали: окнО-окнА-Окна, сукнО-сукнА-сУкна, ведрО-ведрА-вЁдра, дЕло-дЕла-делА, тЕло-тЕла-телА, слОво-слОва-словА, зЕркало-зЕркала-зеркалА, дЕрево-дЕрева-деревА, лицО-лицА-лИца, яйцО-яйцА-Яйца. Исключение: чАдо-чАда-чАда. (Игорь Плиско в RU.LINGUIST 19 мая 05)